Источник: https://dumrf.ru/common/interview/22712 (ДУМ РФ сайт «Мусульмане России»)
В год 200-летия теолога-востоковеда Хусаина Фаизханова по заказу Духовного управления мусульман Российской Федерации член Санкт-Петербургского отделения Союза художников России, доцент кафедры компьютерной графики и дизайна Санкт-Петербургского государственного института кино и телевидения, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан Винера Абдуллина готовит памятник великому ученому. Мы побывали в ее творческой мастерской и расспросили о творческом процессе художника, создающего скульптурные образы выдающихся деятелей своего народа.
– Винера Завиевна, нынешний год – год чествования 200-летия со дня рождения выдающего татарского мусульманского ученого Хусаина Фаизханова. Он прожил короткую жизнь – всего 43 года, но оставил след во многих науках. Востоковед, педагог, человек энциклопедических знаний, высокой нравственности, трудоголик…
– Да, он по приезде в Петербург долгое время преподавал студентам университета бесплатно!
– Как же все эти человеческие достоинства передать в скульптурном портрете?
– Хусаин Фаизханов у меня получился благородным, спокойным, доброжелательным, видно, что это был очень достойный человек. Первый гипсовый портрет я сделала еще в 2016 году. Сейчас заканчиваю уже серию работ, посвященных Фаизханову: помимо скульптурного портрета, будет рельеф-фигура, рельеф-бюст и круглая скульптура. Размер этих работ небольшой. А в скульптуре, чем меньше размер, тем тяжелее соблюсти пропорции и попасть в пространство. Формовать такие работы тоже очень сложно. Много приходится возиться с мелкими деталями, требуется ювелирная точность. Но такой человек, как Хусаин Фаизханов, достоин таких усилий.
Вообще все портреты религиозных деятелей, которых я лепила – это и Марджани, и Мухлиса Буби, и Муса Бигиев, и Риза Фахретдин, – удачные, и лица – живые. Религиозные деятели вообще лепятся легко. Видимо, они были такими людьми – светлыми!
– А как сделать, чтобы лицо в скульптурном портрете было живым?
– Опыт, мастерство нужно. Нужно долго и хорошо учиться. Без учебы никак. Я сначала училась в средней художественной школе при Академии художеств. Потом окончила художественное училище. Затем были 6 лет учебы на факультете скульптуры в академическом институте им. Репина. Плюс 2 года аспирантуры в Российской академии художеств. Я очень много работала. И всегда любила лепить портреты. Считается, что это самое сложное в скульптуре и в живописи.
Чтобы слепить хороший портрет, нужно много заниматься натурой. В Академии мы очень много времени этому уделяли, изучали анатомию. Но на последнем курсе преподаватель нам сказал: закончите обучение –про анатомию забудьте. Вы должны создавать человеческий образ, а не анатомический портрет, не мышцы! У человека не бывает и не может быть симметричного лица. Не может быть одинаковых глаз, симметричных бровей. Это все в портрете нужно передать. Только так и получится лицо живым! Иногда я смотрю на памятники и недоумеваю: это манекен какой-то, а не портрет. Он не дышит.
И еще очень важный момент: в портрете должен быть виден характер. А чтобы этот характер уловить и передать, нужно много прочитать о человеке, вникнуть в его жизнь. Очень много дают портреты, фотографии, но именно из книг понимаешь, какой у человека был характер, как к нему относились окружающие.
Когда я делала бюст Габдуллы Тукая, выяснилось, что он был непростой человек, с характером, с гонором, «с перчиком». С людьми, особенно богатыми, мог разговаривать жестко, не всегда ходил в тюбетейке, как его сейчас показывают. Но, конечно, жестким я его не сделала. Ведь скульптурный портрет – это прежде всего обобщенный образ человека. Портрет должен быть похожим, но натурализма быть не должно.
– Мне очень нравится Ваша работа «Молитва».
– Молящийся мальчик… Я долго над ним работала. Он многим нравится, не только мусульманам. Отмечают еще «Старика». Его я слепила очень быстро.
– А где Вы его увидели?
– Этот образ из детства. Лето я часто проводила в татарской деревне в Нижегородской области. Там все старики, как я помню, жилистые, крепенькие, глазки блестящие, мудрые. Таким и получился мой «Старик».
Очень хорошие отзывы на скульптуру «Эбикэй, Бабушка Аняня», Она установлена в Лядском саду в Казани и посвящена всем женщинам Татарстана. Ее называют «Любимая бабушка».
Когда я выставила гипсовую модель «Бабушки» в Академии, посетители говорили – на мою тетю похожа! Или на мою бабушку. Получился обобщенный образ пожилой женщины, ее главная черта – доброта. Для меня главное, чтобы от образа шла хорошая позитивная энергетика, чтобы в работе чувствовалась душа.
– Вы создали два скульптурных портрета М. Ш. Шаймиева. Много пришлось потрудиться?
– Да, очень тяжело шла работа. У Минтимера Шариповича очень характерное лицо, и поначалу мне казалось, что я слеплю его быстро. Но задуманное никак не получалось! Я до сих пор этими портретами не очень довольна. Сейчас я бы их, возможно, по-другому сделала.
Тяжело шла работа и над портретом дирижера Фуата Мансурова. Полгода я над ним работала, и мне все время что-то в нем не нравилось. Но в результате получилась хорошая работа. Ведь в первую очередь и портрет, и любая скульптура мне самой должны понравиться. Если понравится мне, значит, и заказчику, и зрителю понравится.
– Как Вы пришли к созданию шамаилей?
– Я же мусульманка! Два года я ходила на курсы арабского языка. Тогда же начала писать шамаили. Они у меня долгие годы хранились в специальной папке. Я их показала Дамиру-хазрату Мухетдинову, когда он был у меня в гостях, и они ему очень понравились. Благодаря Дамиру-хазрату они у меня перекочевали из папки на стену мастерской, уже красиво оформленные, в рамках. И именно Дамир-хазрат вдохновил меня на то, чтобы спустя 30 лет вновь вернуться к шамаилям. Я ему очень благодарна за это.
Я – профессиональный скульптор, но очень люблю заниматься шамаилями, получаю огромное удовольствие от этой работы. Перед тем как начать рисовать, совершаю омовение, потом включаю Коран и начинаю работать. Наслаждаюсь, когда пишу выбранные айаты из Корана, высказывания Пророка. Хочется сделать красивый шамаиль, чтобы он радовал глаз, чтобы была красивая рама. Это уже не тот шамаиль, который я делала в юности. Изменилась я, изменились и мои работы.
Очень многие мои шамаили вошли в книгу «Пророк Мухаммад – великий человек. Всегда и сегодня». В ней собраны высказывания выдающихся людей о Пророке ислама – Гёте, Наполеона, Бернарда Шоу… Иллюстрации и шамаили – мои. Книга издана в Петербурге в 2021 году.
– В искусстве шамаиля есть четкие традиции. Их можно осовременить?
– Я это и сделала. И делаю. Татарский шамаиль писали на стекле. Надписи красиво выписывались, но они стандартные. Я стараюсь сделать что-то оригинальное, с орнаментом. Потом некоторые орнаменты я перенесла на керамическую посуду: расписала чайник, чашки.
– Я думаю, с полным основанием можно говорить об исламской тематике в Вашем творчестве…
– Безусловно! Помимо скульптурных портретов выдающихся татарских мусульманских деятелей, помимо серии шамаилей, у меня есть много работ, связанных с исламом: это и небольшие скульптурные фигурки «Мулла», «Хазрат», и декоративный диск «Исми Азам», и монеты с шахадой… В альбоме, посвященном моему творчеству, который в 2018 году выпущен Издательским домом «Медина», эти работы как раз и объединены в отдельную серию «Исламские мотивы».
– Ислам предписывает относиться к своему учителю с величайшим почтением и неизменным уважением. Именно так относился тот же Хусаин Фаизханов к своему учителю Шихабутдину Марджани. А кого Вы, мусульманка, получившая высшее художественное образование в Петербурге, считаете своими учителями в профессии?
– Тех, у кого я в Академии училась. Это самые хорошие учителя! Б. А. Пленкин (1930–2007). Одна из известных его работ – бюст В. Маяковского в Санкт-Петербурге. П. О. Шевченко (1954–1921) – автор декоративных работ, он больше объяснял, как работать с бронзой, по формовке. Это два блестящих преподавателя, которые дополняли друг друга. Только ради них можно было поступить в Академию. Благодаря им я многому научилась.
Были замечательные преподаватели и в СХШ им. Б. В. Иогансона, и в Художественном училище им. В. А. Серова. От преподавателя очень много зависит.
В детстве я прекрасно рисовала, думала о живописном факультете. Но на консультацию при поступлении СХШ при Академии художеств я взяла не только рисунки, но и вырезанную из дерева голову воина. Сижу – жду учителя рисования. Пришел скульптор Антоненко. Посмотрел на голову воина, взял меня за руку и повел на скульптурный факультет. Так преподаватель определил мою судьбу.
Я бросила живопись, стала заниматься скульптурой. И не пожалела. Скульптура объемна, она долговечна. Живопись требует особых условий хранения, иначе она усыхает, краски темнеют и т.д., а скульптура с годами только лучше становится. Она впитывает в себя воздух и время.
– Винера Завиевна, Ваши работы сегодня можно увидеть в Санкт-Петербурге, Казани, в Ленинградской области, в Махачкале…
– Да, там в марте 2006 года в очень торжественной обстановке состоялось открытие бюста Петра Великого. Я его сделала по заказу Администрации города Махачкалы. Грандиозное было событие!
– …Ваша работа – портрет психолога Выготского – недавно украсила Гомельский государственный университет в Республике Беларусь. Выставки в Академии художеств, в Константиновском дворце, в художественном училище им. Мухиной… Вас это радует?
– Приятно, конечно! Как говорил наш учитель Пленкин: раз ты автор скульптурного памятника, значит, ты ставишь памятник себе. У меня таких памятников уже много. Самое главное – мне нравится сам процесс работы. Когда отбиваешь формовку, когда постепенно появляется глаз, нос, потом все лицо – такое радостное чувство охватывает! Говоришь себе: как здорово я слепила! Блаженство испытываешь! Но проходит время, и думаешь – можно было по-другому сделать! Бывает, конечно, и так: слепишь работу, а она не нравится. Ломаю, начинаю сначала. Это нормальный творческий процесс. А вообще любую работу, когда делаешь, – это удовольствие. Говорят же, если тебе нравится работа, значит, ты ни одного дня не проработал!
– Благодарю Вас за беседу.
Беседовала Ольга Сёмина
