Автор Азат Ахунов, фото предоставлены автором

Источник : https://realnoevremya.ru/articles/33299

С наступлением месяца Рамадан верующим предписано поститься. Татары, будучи мусульманским народом, издревле держали уразу в священный месяц. Историк-татаровед Азат Ахунов в авторской колонке «Реального времени» рассказывает о перипетиях отношения народа к этой обязанности мусульман — от случаев, когда верующие отказывались есть в условиях полярной ночи, до намеренного нарушения поста.

Казалось бы, причем здесь сахабы?

Наступил священный для всех мусульман месяц Рамадан. Пост в этот месяц является обязательным, поскольку входит в число пяти основных «столпов» ислама. В мусульманской традиции священный характер Рамадана связан с тем, что в одну из его ночей пророку Мухаммаду был ниспослан первый фрагмент Корана.

Пост (по-татарски — ураза) заключается в полном воздержании от пищи, питья, курения и иных чувственных наслаждений (включая супружеские ласки) в течение всего светлого времени суток, от рассвета до заката. После захода солнца прерывают пост, сразу же принимая пищу – футур (разговение). Вечером и до рассвета упомянутые запреты снимаются, а перед возобновлением поста принимают сухур («еду на заре»).

Рамадан — месяц особого благочестия. В течение его к пяти ежедневным молитвам добавляют еще одну молитву-таравих, которая обычно состоит из 20 ракатов (поклонений) и совершается в мечети под руководством имама, как правило, вскоре после последней, вечерней молитвы.

Пост в месяц Рамадан обязателен для всех взрослых мусульман. От него освобождаются больные и слабые, беременные и кормящие женщины, престарелые люди и находящиеся в далекой поездке. Но освобожденные от поста по временным обстоятельствам должны держать его после, в удобное для них время.

Кроме ритуального, общего поста в Рамадане, мусульмане держат различные индивидуальные посты — по обету, во искупление определенных грехов или просто из благочестия. Как обязательный пост, так и добровольный, требует ритуальной чистоты (в частности, не допускается во время месячных).

Предки татар — волжские булгары начали соблюдать уразу с момента принятия ислама. Официальной датой считается 922 год, но, как известно, мусульманская религия распространилась в Поволжье намного раньше.

Татарский историк Таджеддин Ялчыгул (1768-1838) в своей книге «Таварих-е Булгарийа» («Булгарские хроники») написал, что булгары приняли ислам еще при жизни пророка Мухаммада от его сподвижников Абд ар-Рахмана бен Зубейра, Хантал бен Раби и Зубейра бен Джада. И это событие якобы произошло именно в месяц Рамазан.
Эта версия была разбита в пух и прах еще в XIX веке видным татарским богословом и историком Шигабутдином Марджани. И сейчас эта книга считается полумифической, фольклорной и не воспринимается учеными в качестве надежного источника. Хотя другой известный современный ученый из Нидерландов — Михаэль Кемпер нашел прототипов этих сподвижников. Он уверен в том, что в этой легенде присутствуют некоторые известные элементы раннего ислама в слегка измененной форме, а ее первые авторы и интерпретаторы могли обладать знанием некоторых деталей.

Если вернуться к теме уразы, то важность поста в месяц Рамадан у татар раскрывалась в особых поэтических произведениях, которые так и назывались — «Рамазания». В них говорилось о пользе и правильности поста, приводились примеры из жизни постящихся мусульман, а также картины вечернего разговения-ифтара и др. Начало распространения этого жанра ученые относят к XVI веку. Не менее популярным у татар был древний песенный жанр мунаджат, в котором также говорилось о посте в месяц Рамадан. Кроме того, в первой половине месяца читались специальные стихи, в которых надо было в конце каждого стиха повторять слово «мархаба» («добро пожаловать!»). Тем самым мусульмане выражали свою радость приходу Священного месяца.

Ураза до фанатизма

Уразу соблюдали все татары. В традиционном обществе нельзя было быть «белой вороной» — иначе прямой путь в изгои. Для особо непонятливых был всегда наготове посох муллы или плетка. Но и им повезло, когда Указом от 8 июня 1837 года правительство запретило духовенству наказывать мусульман телесно. Религиозное учреждение могло лишь наложить на виновных духовное покаяние и соблюдение внеочередного поста.

Впрочем, особой необходимости в дополнительном контроле не было. Памятуя об опыте насильственной христианизации, татары-мусульмане крепко держались за свои традиции и обычаи, что было, несомненно, своеобразной формой защиты от враждебного, иноконфессионального окружения.
Порой доходило до крайностей. В этом плане наиболее показательна история со строительством железной дороги Москва — Санкт-Петербург в середине XIX века. Простые татарские крестьяне, занятые на тяжелых земельных работах, строго следовали кораническому аяту: «Ешьте и пейте, пока не станет различаться перед вами белая нитка и черная нитка на заре, потом выполняйте пост до ночи» (Аль-Бакара: 187). Следовали аяту и… погибали. В условиях высоких широт в период белых ночей ночь не наступала. Они не прекращали свой пост, видя в этом, выражаясь христианской терминологией, промысел Божий. И некому было подсказать им еще один аят из Корана: «Аллах желает вам облегчения и не желает вам затруднения». Напомнить, что если нет четкого разделения между днем и ночью, то надо поститься по времени ближайшего мусульманского города, где эта разница видна. Или по времени священной Мекки.

Все точки над i в этом вопросе поставит в начале XX века видный татарский религиозный реформатор Муса Бигиев. Летом 1910 года он совершит поездку в Финляндию, где будет наблюдать картину незаходящего солнца. Под впечатлением увиденного он напишет книгу «Озын көннәрендә рузә» («Пост в длинные дни»), в которой на основе анализа большого массива богословских трудов, сделает следующий вывод: «А на полюсах, где год состоит из одного дня и одной ночи, или в холодных областях Приполярья, где дни и ночи длятся на протяжении недель и месяцев, пост, в силу своей ограниченности по времени в днях, конечно же, исключен из жизни проживающих там людей».

А вот еще одна цитата, характеризующая важность поста в жизни татар начала XIX века. Известный ученый, профессор и ректор Казанского университета Карл Фукс так писал о празднике Ураза байрам: «…первый день после Рамадана празднуем был в летнее время. Тогда в пятницу по утру в 8 часов все татары, старики и молодые, числом более 6000 человек, собрались неподалеку от Новой Татарской Слободы, и тут под открытым небом отправляли свое богослужение. Вид такого множества людей, в величайшем порядке расположенных, при частых поклонах и падении вниз, во время молитвы, был весьма поразителен, и без сомнения, сильно должен действовать на зрителя».

Ветер перемен: демонстративное нарушение поста

Новые ветры перемен, которые задули в начале XX века с приходом джадидизма, многое что изменили в жизни татар. Начались рушиться устои. Часть татарской интеллигенции решила жить по-новому, бросила вызов традициям. Сын уважаемого казанского имама Зарифа-муллы — в будущем известный татарский писатель Фатих Амирхан не захотел жить по сценарию, написанному родителями, он мечтал о свободе, хотел вместо ненавистного ему каляпуша носить шляпу-котелок, ходить в театры, на танцы, ухаживать за барышнями. Он не только задумал засунуть куда подальше свой татарский костюм, а готов был на большее — запереть в сундук татарские и мусульманские традиции, которыми он жил раньше, там же оставить и «немодный» татарский язык. Фатих стыдился всего татарского и хотел поскорее избавиться от этого «недостатка», который мешал ему жить. Он перестал читать намаз, ходить в мечеть и держать уразу.

У его отца было немало врагов среди казанских имамов. Они не знали, как досадить более успешному коллеге. Выходки Фатиха сказались им только на руку. Ведь по тем временам он совершал чуть ли не преступление, но еще надо было доказать безбожие махдума — сына муллы. Один из наиболее активных, Юсуф-хазрат, разузнав адрес Фатиха, начал шпионить за ним. Шла ураза — мусульманский пост. В открытое окно он увидел, как юноша нарезает сыр и отправляет ломти себе в рот. Тут же он побежал жаловаться старейшинам. «Сын Зарифа-муллы во время уразы ест мыло!», — закричал он. Его подняли на смех, но и Зариф-хазрат готов был от стыда провалиться под землю.

И он был не один такой. Орган кадимистов – журнал «Дин вә мәгыйшәт» («Религия и жизнь») в 1917 году бил в набат: «В Оренбурге, средь белого дня, во время поста около 300 шакирдов медресе «Хусаиния» вкушают пищу. А имамы смотрят на это сквозь пальцы».

Советская религиозность

Новый всплеск религиозности выпал на военные и послевоенные годы. В жаркую страду, оставшиеся в тылу деревенские женщины, несмотря на тяжелый изнурительный труд, воздерживались от еды и питья. Конечно, все это делалось скрытно. И если председатель колхоза узнавал секрет, то силком вливал в рот «провинившимся» воду.

Теперь пришло время бить в набат советским органам. Совет по делам религиозных культов по Татарской АССР в 1949 году писал в Москву: «при праздновании уразы-байрама в г. Казани в 1949 г.: «Намаз Тарауих» посетило до 700-800 верующих, в т.ч. 100-150 женщин. В день «Кадер кичасе» до 1500 верующих, в т.ч около 300-400 женщин. Во время намаза Джума богослужение посетили до 1000 верующих, поступило «Садаха» на сумму 60 тыс. рублей».
В то время в Казани оставалась действующей лишь одна мечеть — «Марджани». Сейчас в столице Татарстана функционирует свыше 50 мечетей. Запрет с религии снят. Мечети полны молодежью. Несмотря на летний период, постящихся не становится меньше. Несмотря на гонения в советский период, ислам в Татарстане не исчез, а, наоборот, возрождается. Ислам неразрывными нитями связан с традициями татарского народа, его историей. Благодаря этим традициям и обрядам, он сумел сохраниться в советские годы. А сейчас самая важная задача — сохранить наши традиции, поскольку ислам постепенно становится глобальным и вненациональным.