Из книги В.С. Мартышина «Моя родословная», М., 2000 г.

Наша главная задача состоит в том, чтобы путем приобщения к истории своей семьи мы вновь постепенно начали обретать самосознание и ценности наших предков. Нужно преодолевать те провалы в памяти, которые нарушили единство понимания задач рода, нации. В начале ХХ века существовали специальные дисциплины, науки, которые способствовали этому. Одна из таких наук – генеалогия.

 Генеалогия – это наука о происхождении и родственных связях отдельных родов и лиц, а также методика обоснования и составления родословной, поколенных росписей, выяснения биографических данных о лицах. 

Леонид Михайлович Савелов, ученый-генеалог конца XIX – начала XX века, давал такое определение этой науки: «Генеалогия есть построенное на достоверных документах и других источниках доказательство родства, существующего между лицами, имеющими общего родоначальника или потомка, независимо от общественного положения этих лиц». Это определение довольно узкое и характеризует саму науку. Для изучения семейной истории, ближе, пожалуй, другое определение Савелова: «Генеалогия есть история того или иного рода во всех проявлениях жизни его представителей, как общественной, так и семейной».

 Понятие «родословная» на Руси появилось в конце XV века. Впервые это слово в русском языке употреблено в 1499 году. С этого же времени составителя родословных именуют «генеалогом» (Словарь «Русский язык XI-XVII веков». М., 1977).

Началом практической генеалогии в России считают родословные книги 40-х годов XVI века. В 1555 году был создан «Государев родословец».

При Иване IV появился разрядный приказ, который проверял частные родословцы. Государев родословец составлял Адашев, там были указаны все «славные и древние роды на службе у Московских князей и царя».

При Федоре Алексеевиче в 1628 году эта деятельность была продолжена, вместо «Государева родословца» появилась «Бархатная книга», содержащая родословие старейше­го боярства и служилого дворянства.

Во второй половине века вносятся изменения в Соборное уложение 1649 года, касающиеся непосредственно наследования. Это так называемые статьи о поместьях, внесенные 10 марта 1676 года, а также о вотчинах –14 марта 1676 года. В 1684 году указ «О наследовании после умерших…» еще более систематизирует порядок наследования и в какой-то степени способствует также развитию генеалогии. А появление Департамента герольдии при Сенате в XVIII веке и вовсе заставляет привести в порядок не только наследственные документы, но и вопросы формальной генеалогии.

В 1714 году при Петре I появился закон «Наследование имущества». С этого времени в России появляется понятие
 «восходящие» и «нисходящие» линии родства. Так, в статье VII данного закона читаем: «А для возобновления фамилии, в которой фамилии мужска полу останется один, прочий же от нисходящей и восходящей линии того рода все вымрут, кроме женска полу…»

Уже в этот период возникает необходимость защищенности «родословца» от самозванства. В «Табели о рангах», подписанной государем 24 января 1722 года, в пункте 16 на этот счет дается четкое указание:

«И понеже никому кроме нас, и других коронованных глав принадлежит, кого в дворянское достоинство гербом и печатью пожаловать, и насупротив того многократно оказалось, что некоторые себя дворянами сами называют, а подлинно не суть дворяне, иные же своевольно герб приняли, которого предки их не имели ниже от предков наших, или от иностранных коронованных глав им дан, и при том смелость приемлют иногда такой герб избрать, который владеющие государи и иные знатнейшие фамилии действительно имеют. Того ради мы тем, до которых сие касается, через сие милостиво напоминаем, чтоб каждый от такого непристойного поступка, и от того воспоследующего безчестия и штрафования впредь остерегался. Каждому объявляется, что для сего дела определили мы геролдмейстера. И тако надлежит всем для того дела к нему приходить, и доношении подавать, и решения требовать, как следует: кто имеет дворянство, и на оное гербы, дабы доказывали, что они или предки их от какого наддания имели, или через предков наших или нашею милостию во оную честь приве­дены. Буде же кто того подлинно вскоре доказать не может: то таковым давать сроку на полтора года. А потом требовать, дабы подлинно доказал…»

На первое место древнерусскими князьями всегда выдвигались такие качества, как вера, честность, преданность Отечеству, их они хотели видеть в своих потомках. Эти замечательные качества особенно ценились и они и всегда оставались основополагающими для русского общества.

Обратим внимание, каков же идеал истинного дворянина, который рисует Екатерина II в предисловии к «Жалованной грамоте дворянству», очень важному закону, подписанному государыней 21 апреля 1785 года: «И сим образом в истинной славе и величестве империи вкушаем плоды и познаем следствие действия нам подвластного, послушного, храброго, неустрашимого, предприимчивого и сильного российского народа, когда верою к Богу, верностию к престолу он управляем, когда труд и любовь к отечеству соединенными силами стремятся преимущественно к общему благу и когда в военном и гражданском деле примером предводителей поощрены подчиненные на деяния, хвалу, честь, и славу за собою влекущие.

Начальников и предводителей таковых Россия через течение восьми сот лет от времени своего основания находила посред своих сынов, наипаче же во всякое время свойственно было, есть, да и помощью Божию и пребудет вечно российскому дворянству отличаться качествами, блистающими к начальству. Сие неопровергаемо доказывается самими успехами, доведшими империю Российскую до края нынешнего ее величества, силы и славы.

Да как тому и быть иначе? Когда знатнейшее и благороднейшее российское дворянство, входя в службы военную или гражданскую, проходит все степени чиноначалия и от юности своей в нижних узнает основание службы, привыкает к трудам и сии нести твердо и терпеливо; а научась послушанию, тем самым приуготовляется к вышнему начальству. Не бысть бо в свете добрый начальник, который во свое время сам повиноватися не приобвык. Достигают же до вышних степеней те российского дворянства знаменитые особы, кои отличаются или службою, или храбростию, или верностию, или искусством или же те, что в послушании терпеливо пребывая, твердостию духа усердно преодолевают трудности и самое время, умножая опытами знания и способности свои в частях, званию их принадлежащих. Обвыкла Россия исстари видеть службы верность, усердие и труды всякого рода, от престола предков наших во всякое время изобильно награждаемые, почестями украшаемые и отличностью предпочитаемые. Сему свидетельства подлинные, находятся в древнейших поколениях родов нашего вернолюбезного подданого российского дворянства, которые ежечасно, быв готово подвизатися за веру и отечество, и нести всякое бремя наиважнейшего империи и монарху служения, потом, кровию и жизнию приобретало поместья, с оных имело свое содержание…»

Перед нами идеал государственного человека. Он со временем не изменяется. Здесь определяющими являются те же ценности, что и шестьсот лет назад, прописанные в «Поучении» Владимиром Мономахом, и двести лет назад в «Домострое» Сильвестром, т.е. эти ценности определены, как и прежде, евангельскими заповедями.

«Жалованной грамотой» Екатерины возобновлено составление в каждой губернии родословных дворянских книг.

Указ гласит: «Во всякой губернии составить дворянскую родословную книгу, в коей вписать дворянство той губернии, дабы доставить каждому благородному дворянскому роду тем наипаче способие продолжать свое достоинство и название наследственно, в поколение, непрерывно, непоколебимо и невредимо от отца к сыну, внуку, правнуку и законному потомству, пока Богу угодно продлить им наследие».

XVIII век для России стал веком истинного расцвета отечественной генеалогии. Это объясняется экономическим расцветом государства, а вместе с ним и «активизацией» деятельности «иных», недворянских, сословий; с другой стороны – бурным развитием исторической науки. Да и в обществе знанию родства стали уделять значительное внимание. Именно в XVIII веке стали впервые применяться родственные таблицы, росписи, которые являлись приложением к общим трудам по истории России. Авторами их были М.В. Ломоносов, Екатерина II, Н.М. Карамзин.

В 1786 году в свет вышел первый «Родословный российский словарь», в котором были отражены данные о дворянских родах по службе. Авторами этого труда были сенатор М.Г. Спиридонов и историк, князь М.М. Щербатов.

В начале XIX века вводится понятие «генеалогическое древо». Генеалогия наряду с геральдикой становится вспомогательной исторической дисциплиной. Это связано с появлением различных генеалогических справочников, что имело под собой глубокую социально-экономическую платформу: в начале века издается ряд указов о предоставлении прав различным сословиям, в том числе и крепостным крестьянам, на покупку земли у помещиков, а также указ о предоставлении права покупать и приобретать в собственность земли, дома, лавки и недвижимое имущество.

В 1854 году вышла в свет I часть российской родословной книги П.В. Долгорукова. В предисловии к этому труду автор изложил и систематизировал родословия всех дворянских родов, а также иностранных родов, переданных на службу в Россию. Были сюда включены и угасшие фамилии.

В конце XIX – начале XX века появляются первые генеалогические, так называемые историко-родословные общества в Москве, в Санкт-Петербурге. Организаторами деятельности их были М.П. Лихачев, Л.М. Савелов, Н.А. Зимин, С.Б. Веселовский.

В 1901 году Л.М. Савеловым было основано Московское историко-родословное общество. Был разработан устав «Общества любителей родословия». А в 1904 году было получено и официальное разрешение на открытие Историко-родословного общества. Оно просуществовало до революции 1917 года. Общество издавало свою летопись, проводило генеалогические семинары, разрабатывало простейшие методы исследований по родословию.

В последнее десятилетие к генеалогии обращается все большее и большее число людей. Этот интерес становится буквально массовым. В различных городах создаются родословные общества и объединения. Генеалогией занимаются ученые и дети. Организуются научные симпозиумы, конференции, семинары. В 1989 году в Москве состоялась первая (тогда еще) всесоюзная конференция «Генеалогия. Источники. Проблемы. Методы исследования». Отдельная секция «Моя родословная» работает вот уже семь лет на всероссийских конференциях детского краеведческого движения «Отечество», проходящих в столице.

Для чего мы изучаем историю своего рода? – Чтобы извлекать уроки и не повторять ошибок своих предков. Ведь в жизни все повторяется… Чтобы гордиться славою своих предков. Чтобы не думать, что мы вот явились, и мы самые лучшие, а до нас ничего не было. Чтобы лучше знать историю своей страны… Чтобы молиться за своих предков.

Интересно, как на этот вопрос смотрели авторитетные люди в России, хорошо знавшие историю и свой род. Вот что по этому поводу писал А.С. Пушкин: «Мы гордимся не славою предков, но чином какого-нибудь дяди или балами двоюродной сестры». А вот еще одна его мысль: «Дикость, подлость и невежество не уважает прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим. И у нас иной потомок Рюрика более дорожит звездою двоюродного дядюшки, чем историей своего дома, т.е. историей отечества… Конечно, есть достоинства выше знатности рода, именно: достоинство личное… Имена Минина и Ломоносова вдвоем перевесят, может быть, все наши старинные родословные».

Автор самой длинной родословной монах Игнатий Римский-Корсаков (а он сумел проследить историю своего рода, начиная от Адама и Евы) считал, что генеалогия должна прежде всего учить добродетели, заставлять стремиться к славе, а слава состоит во всемерном служении Отечеству. Вот задачи генеалогии, по мнению Игнатия Римского-Корсакова:

Знания о славе предков имеют воспитательный характер.

Эти знания постоянно сопряжены с помышлением о чести.

Генеалогия учит прежде всего добродетели, заставляет стремиться к славе, а слава состоит во всемерном служении Отечеству.

Честь аккумулируется в тех «фамилиях и домах, ко­торых слава от наследника на наследника, от рода в род… снисходит».

Генеалогия должна охранять стабильность «властительства и богатства».

«Елико древнейши прародители – толико славнейши у человек их наследницы».

Генеалог Л.М.Савелов считал, что «доброе чувство к предкам означает присутствие чувства и к родине, и к своему народу, а именно эти-то чувства и заставляют человека жертвовать всем для блага своего народа и для величия своей родины».

Отец Павел Флоренский считал генеалогию своеобразной педагогикой: «История рода должна давать нравственные уроки и задачи». Отец Павел призывал к активному познанию своего рода, его задачи, закона его роста, критических точек, соотношений отдельных ветвей и их частных задач. А на фоне всего этого – познать свое место в роде и собственную задачу – как члена рода, органа высшего целого. Только при этом родовом самопознании возможно сознательное отношение к жизни своего народа и к истории человечества, но обычно не понимают этого и родовым сознанием пренебрегают, почитая его в худшем случае – за предмет пустого тщеславия, а в лучшем – за законный, исторически заработанный повод к гордости. Это истинный смысл познания своего рода, изучения его истории.

Отец Павел был одним из лучших генеалогов-исследователей в нынешнем столетии, тонким и умный теоретиком, являя собою редкий образец собирателя истории своего рода.

Первое письмо написано матери 21-22 сентября 1915 года:

«Пишу тебе по следующему поводу – с просьбой написать, и не откладывая в долгий ящик, для Васька и для меня свои воспоминания — о доме твоего отца и его обитателях, о папе, обо мне, других детях и, главное, конечно, о самой себе. Пиши как попало и что взбредет в голову, не стараясь быть систематичной и последовательной. Иначе все это отложено будет на неопределенное далекое время. Пиши на листочках, чтобы давать мне по частям. Что вспомнишь в данный раз, то и запиши, хоть бы как-нибудь сокращенно, я уж разберу и приведу в порядок. Пожалуйста, не вздумай отказываться. А если трудно самой писать, можно диктовать кому-нибудь, хоть мне, когда приеду».

Другое письмо отцом Павлом написано своей тетке по отцу З.И. Флоренской-Струковской уже после революции:

«…Не любопытство говорит во мне, когда расспрашиваю я Вас и когда хочется мне запечатлеть каждую мельчайшую черточку прошлого, столь для меня утерянного. Нет – это чувство ответственности перед будущим, исполнение долга и почтение к прошлому, исполнение заповеди о почитании предков. И мне мучительно, знаете – как бывает мучительно и тоскливо до тошноты, мучительно думать, как утеривались сведения о нашем прошлом, наши портреты, наши документы. Стыдно, очень стыдно напоминать Вам о своей просьбе проглядеть Ваш семейный архив и одолжить мне, что можно, для ознакомления и копирования. Знаю, нет у Вас ни времени, ни сил. И вместе с тем остро сознается и звучит в уме: «Теперь – или никогда». Да, с каждым днем может быть опоздано». Мне дорог всякий клочок, всякая строчка, ибо и малое бросает иногда неожиданный свет на самое важное, да наконец просто дороги и милы самые меочи. Никак не выходят из моей головы те письма деда моего, которые были у Варвары Ивановны, и самая мысль об их потере приводит меня порою в раж. Неужели и судьба и того немного, что еще уцелело, такова же? Как только подобная мысль встает в моем уме, я не могу владеть собою: ведь подобные документы – жизнь прошлого, дорогого, последние материальные следы его на земле, и думать о гибели таких следов, и притом гибели по моей беспечности и вялости, – мне почти как думать о гибели дорогих людей, прямо нож острый».

Вернемся еще раз к отрывку из труда Леонида Михайловича Савелова: «Общее духовное развитие народа несомненно находится в неразрывной и непосредственной связи с творческими талантами его более энергичных, более талантливых представителей, обычно ведущих за собой свой народ по пути развития и прогресса, по пути величия и славы. <…> Вот здесь и найдется работа именно генеалогу, он должен выяснить значение отдельных семейств и отдельных лич­ностей в общем ходе исторических и культурных событий в жизни данного народа или данной страны… Не могу не отметить здесь того, что в деле разработки истории отдельных родов и историй высшего класса вообще – Россия далеко отстала от других цивилизованных стран и в этом отношении стоит на последнем месте, имея сравнительно весьма небольшую генеалогическую литературу. Мы не знаем ни одного маломальского культурного народа в мире, который бы так мало обращал внимания на свое прошлое, так мало бы ценил прошлое деяние своих предков, как это делает великий русский народ, у которого мы замечаем полное отсутствие самосознания, самоуважения и вследствие этого самопознания…»