Источник: https://lady.webnice.ru/blogs/?v=11169
Дворян, с самого раннего возраста готовили к исполнению социальной роли. Именно заботами о будущем своих детей руководствовались родители, подбирая для них надлежащие методы воспитания и программу первоначального образования.
Поскольку роли у мальчиков и девочек были разные, то воспитание подразделялось на женское и мужское, точно так же, как и образование.
Во многом качество воспитания и образования зависело от средств, которыми располагает семья, а так же от того положения, которые занимали родители в обществе.
Общепринятые нормы дворянского воспитания сложились лишь к XIX веку и включали в себя обязательный контроль над ребенком старших членов семьи, нянек, гувернеров, учителей.
Няня приставлялась к малышу сразу же после его рождения. В ее первоначальные обязанности входило следить за чистотой детской и гигиеной младенца. Она следила за чистотой и состоянием белья, детской посудой, освещением и отоплением, командовала приставленной к детской прислугой и присматривала за кормилицей.[1]
С. В. Капнист-Скалон очень тепло вспоминала свою няню в мемуарах:
«Мы жили с няней, старушкой доброй и благочестивой, которая, выкормив грудью и старшую сестру мою, и старшего брата, так привязалась к нашему семейству, что, имея своих детей и впоследствии внуков, не более как в 14 верстах, не оставляла нас до глубокой
старости своей и похоронена близ умерших братьев и сестер моих на общем семейном кладбище нашем. Мать так уверена была в преданности и усердии и опытности этой доброй женщины, что и отдала нас на ее попечение»[2].
Что касается мальчиков, то няня была с ними лишь до определенного возраста. Обычно до пяти лет. После чего к нему приставляли «дядьку» — по сути своей, тоже няньку, только мужского пола, в чьи обязанности входило привносить в первоначальное воспитание дворянина мужской элемент.[3]
Своих «дядек» с благодарностью вспоминали поэты А.А. Фет и А.С. Пушкин.
«Дядька» А.С. Пушкина, Никита Козлов, был при своем воспитаннике одновременно и камердинером, и дворецким, и оставался в этом качестве при Пушкине практически всю жизнь поэта.
Н. Т. Козлов был старше Александра Сергеевича примерно на двадцать лет и стал дядькой еще молодым человеком. Служил он Пушкину и до лицея, и
после, с 1817 года; был ему очень предан. Вместе с Никитой Тимофеевичем Пушкин был в южной ссылке. И даже в последние годы жизни поэта, верный «дядька» жил при нем, в Петербурге, помогал при издании «Современника» и других творческих делах поэта. На его же долю выпала «печальная честь» перенести раненого на последней дуэли Пушкина из кареты в дом, а после смерти поэта сопровождать тело в Святогорский монастырь, он «не отходил почти от гроба»[4].
По воспоминаниям дворянского офицера А. М. Загряжского, он очень сильно мучился в учебе по вине некомпетентного «дядьки»:
«Приказано ему было, чтоб я под его надзором продолжал учение, что он и исполнял в точности. В это время я едва мог читать и худо писал, но в назначенное время он меня сажал читать, сам сидел безотлучно, повторяя: читайте, батюшка. Я не знал, что читал, а он не понимал, и оба проводили так часы моего ученья. Потом заставлял писать, уговаривая
страничку написать хорошенько – «повезет кататься». Нередко бывало заложат дрожки и дожидаются конца моего уроку, но как бы я ни старался, да к несчастию ежели капнул (речь идет о чернилах) или как нечаянно замарал, то уже никакие уверения не могли его уговорить. Дрожки отъезжают, а мне твердит: „зачем капнули“. Итак, я за все старание награждаюсь своими слезами. Вот как приохочивали меня к ученью»[5].
Во второй половине XIX века традиционный институт нянек и «дядек» уходит в прошлое. Это связанно с раскрепощением крестьян и разорением дворянства. Как правило, кормилицы, няни и «дядьки» избирались из числа крепостных (в основном у поместного дворянства), иногда нанимались специально обученные люди, иностранцы или даже дальние родственники. Когда же произошел коренной перелом в дворянской, традиционной среде, воспитание детей легло полностью на плечи родителей, в большей степени матери, так как позволить няню себе могли не все, как и содержать родственников-помощников.
Основным способом воспитания на протяжении всего XIX века, оставался образ жизни родителей и стиль их поведения, усваиваемый ребенком в качестве образца.
Воспитание разума и нравственности считалось возможным лишь при постоянном надзоре за ребенком со стороны воспитателя (в основном, гувернера). В круг его обязанностей входило не только преподавание курса наук, но, прежде всего, воспитание манер, стереотипов поведения. Ведь «неумение вести себя в предписанной манере, могло вести не только к изгнанию из общества, но и к разрыву семейных уз»[6].
Хоть учитель и выступал как высший авторитет для воспитанника, он все равно оставался на положении слуги. Поэтому он не возбуждал ни любви, ни дружбы, ни страха. Редкие мемуаристы оживленно вспоминали своих учителей, ограничиваясь лишь сухим изложением фактов.
Особое внимание уделяли девичьему воспитанию и образованию. До замужества дочери мать несла за нее полную ответственность. Образование девочки и ее нравственное воспитание было возложено на гувернанток, с которыми, впрочем, по свидетельству мемуаристок, у воспитанниц редко устанавливались добрые отношения.
А. П. Керн в своих воспоминаниях о детстве сетовала на свою гувернантку за то, что та каждый день, после завтрака, вела ее и кузину, гулять в парк «несмотря ни на какую погоду».[7] Также гувернантка заставляла их лежать на полу, чтобы «спины были ровные»[8].
Девушка строго должна была соблюдать нравственные нормы: верить в Бога, молиться, соблюдать христианские догматы, почитать отца и мать, быть преданной монархии и беспрекословно подчиняться воле старших. Наряду с этим существовали обязательные правила благовоспитанности для молодых дворянок, подразумевающие «приличное» поведение и избегание «неприличных» ситуаций. Например, неприличным считалось барышне одной выйти на улицу, там можно было появляться только в сопровождении гувернантки, старшей родственницы или лакея, неприличным было громко говорить и смеяться, вступать в разговор с незнакомым человеком, особенно «не своего круга», дерзить родителям или вступать с ними в спор, либо фамильярничать, беспокоить их по пустякам.[9]
Как вспоминал граф В. А. Соллогуб: «Жизнь наша текла отдельно от жизни родителей. Нас водили здороваться и прощаться, благодарить за обед, причем мы целовали руки родителей, держались почтительно и никогда не смели говорить „ты“ ни отцу, ни матери. В то время любви к детям не пересаливали. Они держались в духе подобострастья, чуть ли не крепостного права, и чувствовали, что они созданы для родителей, а не родители для них. Я видел впоследствии другую систему, при которой дети считали себя владыками в доме, а в родителях своих видели не только
товарищей, но чуть ли не подчиненных, иногда даже и слуг. Такому сумасбродству послужило поводом воспитание в Англии. Но так как русский размах всегда шагает через край, то и тут нужная заботливость перешла к беспредельному баловству»[10].
Во второй половине XIX века отношения с родителями стали более близкими, что отразилось на воспитании детей. Помимо светского этикета, стала поощряться образованность женщины, до этого времени, всерьез не рассматриваемая.
Девочка должна была иметь хорошие манеры, знать, то, что требуется в светском обществе: французский язык, музыку и бальные танцы; писать, читать, считать и управлять хозяйством, а так же штатом прислуги. Иногда к этому добавлялись занятия живописью, богословием, французской и русской литературой, географией и историей[11].
М.С. Николева вспоминала: «На девятом году стала я учиться на клавикордах (фортепьяно), у сестры Елены, которая играла хорошо. Она и старшая сестра брали уроки у довольно талантливого музыканта из дворовых, крепостного человека соседа нашего Хлюстина. Он же следил и за моими уроками»[12]
А.Я. Бутковская страстно обожала «римскую историю» и в шутку называла себя «ученой дикаркой».[13]
Девочки могли учиться дома или в закрытых институтах благородных девиц: в Петербурге это были Смольный и Патриотический, в Москве –Екатерининский. Во второй половине XIX века институты благородных девиц были открыты в Казани, Харькове, Нижнем Новгороде, Одессе, Киеве, Оренбурге и других городах.
Например, Смольный институт пытался создать «идеальный» тип дворянки. Был составлен обширный план умственного, нравственного и физического воспитания девочек. Воспитанницы института имели разный возраст – от шести до восемнадцати лет.
Учебная программа включала закон Божий и иностранные языки, русский язык, арифметика, география, история, а так же преподавалась архитектура, опытная физика и геральдика[14].
Как в институтах, так и в домашнем образовании, главной целью было формирование «достойной дворянской женщины», образованной, эстетически развитой, умеющей поддержать беседу и занимающей видное место в светской жизни[15]. Во второй половине XIX века благодаря открывшимся женским гимназиям, женщина получала образование уже с целью вести какую-нибудь умственную деятельность, либо работать.
Так, графиня А. Л. Толстая (во втором замужестве Босторм)окончила Самарскую женскую гимназию, а впоследствии занималась активной литературной деятельностью, написав более десяти книг прозы и множество рассказов.[16]
Вопросы обучения в дворянской среде рассматривались как естественное и необходимое право ребенка на лучшую участь. Чем качественнее образование, тем почетнее будет служба и положение в обществе. Для юношей характерно было обучение наукам, военному делу, фехтованию и верховой езде. Для них были открыты гимназии, университеты, пансионы, кадетские корпуса.
Братья Тучковы, например, помимо языков, выучились арифметике, геометрии, фортификации, артиллерии и рисованию, а также танцам, для чего ходили заниматься в местный пансион.[17]
Наиболее престижной считалась военная служба и военное образование.
Однако любое образование дворянина обязательно начиналось с домашнего обучения и воспитания.
Пригодным к обучению ребенок считался с семи лет. Но бывали случаи, когда оно начиналось и в более раннем возрасте. Обучение и воспитание ориентировалось, прежде всего, на служение Отечеству. В мальчике воспитывалось умение приказывать и повиноваться, а в девочке – умение жертвовать собой в качестве жены и матери.
В первой половине XIX века многие семьи доверяли воспитание и обучение младших детей своим старшим детям, либо сами родители занимались со своими детьми.
По воспоминаниям М. К. Цебриковой, М.С. Николевой, А.Я.Бутковской, их воспитанием и образованием заведовали старшие сестры.
Сестра М.К. Цебриковой занималась с ней с семи часов утра и до
двенадцати и от трех до шести после обеда, «так что для прогулок или ручной работы совсем не оставалось времени…
Русскому языку, т.е грамматике, учила мать, арифметике, географии и истории — отец»[18].
М.С. Николева писала в своих мемурах: « С возвращения нашего домой (после отечественной войны 1812 года), началось мое и сестры Елены образование, порученное родителями нашими старшей дочери Надежде Сергеевне, посвятившей всю себя нашему воспитанию»[19]
П.И. Голубев пишет в своих воспоминаниях о том, как он воспитывал и обучал своего сына: «…за его детство обязан отвечать я, как отец. В 1836 году ему минуло 5 лет. Он выучился читать почти играючи. Главною моею заботою было внушить ему, прежде всех познаний, начатки христианства…
Как ребенок, он иногда шалил, не слушался, капризничал, докучал просьбами о невозможном, выводя иногда из терпения меня и мать. По его возрасту очень мудрено было убедить его словами, и хотя я это пробовал, но он слушал и делал свое. Не мудрствуя лукаво, я объявил ему, что если он солжет или ослушается, то будет больно наказан розгами»[20]
В первой половине XIX века общепринятой истиной являлось наставление медиков: «держать их (детей) в страхе — розгами, находя весьма успешным посекать детей и за шалости, и за малоуспешность»[21].
В.А.Сологуб вспоминал: «…батюшка, узнав о моих проказах, хотел меня высечь, но по доброте своей умилостивился, о чем я впоследствии часто жалел»[22]
Впрочем, реальные телесные наказания были довольно редки в дворянской среде, по крайне мере мемуарная литература редко содержит подобные примеры, а во второй половине XIX века телесные наказания и вовсе становятся осуждаемыми высшим обществом.
Воспитание и образование дворяне получали вплоть до своего «взросления».
Взросление у мальчиков и девочек происходило по разному. Девушка считалась взрослой после вступления в брак, а юноша по мере освоения учебы и достижения определенных ступеней на служебной лестнице.
Для детского воспитания было характерно наличие детской комнаты, куда дворяне помещали всех своих детей, которых во многих семьях было довольно много. Почти всегда дети младшего возраста обоего пола — от рождения до трех-пяти лет — помещались в одной комнате вместе со своими кормилицами и няньками. После пяти лет детей «отделяли» — обычно девочек в одну комнату, мальчиков в другую, и там они находились все вместе, пока не становились подростками. Лишь в 12–15 лет ребенок получал отдельную комнату (и ту чаще делил с братом или сестрой близкого возраста)[23].
В воспоминаниях А.Я. Бутковской и М.С. Николевой можно найти упоминание о том, что они жили со своими сестрами или даже кузинами (если были в гостях), в одной большой, просторной комнате и им было очень весело.
Детская половина обычно находилась недалеко от комнат матери, что облегчало ей контроль за тем, что там происходило.
Супруга поэта В. А. Жуковского, Е. А. Жуковская вспоминала:
«Утром дети играют у себя в своей комнате, которая подле гостиной, так что я слышу все, что у них делается. У них есть ковер и детская мебель. Саша занимается своими куклами, за которыми ухаживает так, как ухаживают на ее глазах за братом. Павел ползает по всей комнате за своей тележкой или другой какой-нибудь игрушкой»[24].
Можно прийти к выводу, что воспитание дворянских детей в первой половине XIX века опиралось на патриархальные устои общества. Целями воспитания было формирование в ребенке с малых лет качеств верноподданного, доблестного служителя отечества, светского человека, носителя благородных традиций. Мужчина должен был обладать мужественностью, не показывать свой страх, быть обходительным и вежливым, блюсти строгие моральные правила и следить, чтобы по таким же принципам жила и его семья. Женщина должна была служить семье, а в обществе вести себя безупречно и являться объектом гордости своих родителей, супруга и его семьи, а так же детей.
Качество дворянского воспитания и образования так же зависело от средств, которыми располагала семья. Бедность, а также другие жизненные обстоятельства, заставляли многих родителей обделить своих детей в элементарных основах знаний.
Например Д.И. Искуль в воспоминаниях о бабушке, пишет что ее семья была настолько бедна, что ее едва обучили читать.[25]
Все полученные навыки воспитания, а так же свою образованность, представители дворянства, активно использовали в светской жизни. Вежливость, чувство такта и умение поддержать разговор на разные темы – вот то немногое, что требовалось светским этикетом от дворян.
В семейном понимании, умение подать себя в обществе, было наилучшим комплиментом потраченному на воспитание ребенка времени и запасу родительских сил.
С достижением определенного возраста детей, семья в полном составе посещала различные светские рауты и приемы, а так же принимала у себя гостей. Помимо этого, юные дворяне, по возрасту не подходившие для светской жизни, могли упражняться в манерах и танцах на детских балах.[26]
Как в первой половине XIX века, так и во второй, цели воспитания и образования оставались неизменными – вырастить светского человека, способного добиться успехов в избранной им служебной деятельности.
Поменялись лишь методы и принципы. От строгости пришли к либеральному стилю обучения и воспитания, от штата наемных воспитателей, к родительской самостоятельности, а к мужским привилегиям в образовании, добавились и женские.
Представитель дворянства, будь то женщина или мужчина, ребенок или старик, на протяжении всего XIX века, олицетворяя собой благородное сословие, должен был вести себя соответственно, подавая низшим сословием пример чести и добродетели.
Дворяне должны были обладать обширными практическими знаниями, необходимыми им для успешной жизни в обществе, на службе и дома.
Подобные нравственные принципы, правила поведения и познания наук требовали длительного, тщательного и качественного воспитания, а так же грамотности и образованности.
[1] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти…как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.10
[4] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти…как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.14
[6] Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина М, 1995 – С.12
[7] Керн А.П. Воспоминания Анны Петровны Керн. Три встречи с императором Александром Павловичем. 1817-1820 гг. // Русская старина, 1870. — Т. 1. – Изд. 3-е. – Спб., 1875 – С. 233
[8] Муравьева О.С. Указ. соч. – С.23
[10] Сологуб В.А. Воспоминания графа В.А. Сологуба // Исторический вестник, 1886. – Т. 23. – № 1. – С. 46
[11] Рязанов А.М. Дворянская семья на рубеже XVIII – XIX веков // Материалы по истории вологодского дворянства. Вологда, 2001 [электронный ресурс]: http://www.booksite.ru/usadba_new/world/16_2_06.htm
[12] Николева М.С. Воспоминания Марии Сергеевны Николевой // Русский архив, 1893. – Кн. 3. –Вып. 10. – С. 140
[13] Бутковская А. Рассказы бабушки // Исторический вестник, 1884. – Т. 18. — № 12. – С. 609.
[14] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти…как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.43
[15] Рязанов А.М. Дворянская семья на рубеже XVIII – XIX веков // Материалы по истории вологодского дворянства. Вологда, 2001 [электронный ресурс]: http://www.booksite.ru/usadba_new/world/16_2_06.htm
[16] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти…как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.45
[18] Суренская М.С. Домашнее воспитание и обучение дворянских детей// Аналитика культурологии Вып. № 21, 2011 [электронный ресурс]: http://cyberleninka.ru/article/n/domashnee-vospitanie-i-obuchenie-dvoryanskih-detey
[19] Николева М.С. Воспоминания Марии Сергеевны Николевой // Русский архив, 1893. – Кн. 3. – Вып. 9. – С. 110
[20] Голубев П.И. Записки петербургского чиновника старого времени (Петра Ивановича Голубева) // Русский архив, 1896. – Кн. 1. – Вып. 4. – С. 520
[21] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти…как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.6
[22] Сологуб В.А. Воспоминания графа В.А. Сологуба // Русский архив, 1865. – Изд. 2-е. – М., 1866. – С. 1210
[23] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти…как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.12
[25] Икскуль К.Д. Женитьба моего деда // Исторический вестник, 1893. – Т. 52. — № 6. – С. 629
[26] Ксенофонтова И.И. К вопросу о воспитании и образовании детей в дворянской семье//Тарханский вестник №17 2013 [электронный ресурс]: http://www.potomki-1812.ru/?p=2009